Бахтияр Адамжан – мастер перевоплощения

2018 и 2019 годы для Заслуженного деятеля Казахстана, обладателя Гран-при многочисленных международных хореографических конкурсов, ведущего солиста ГТОБ «Астана Опера» Бахтияра Адамжана выдались урожайными на знаковые события. Благодаря упорному труду, здоровым амбициям, самобытности таланта и неустанной тяге к совершенству в поисках максимума, он стремительно ворвался в мир современного казахского балета и занял в нём прочные позиции. Отечественные и зарубежные критики восторженно отмечают высокое мастерство исполнения артиста в купе с прирожденным актерским талантом. Танцовщик уверенно создает на сцене полярно-противоположные образы. Его сценический диапазон простирается от предводителя восставших против угнетателей гладиаторов Спартака, до преданного горбуна Квазимодо из балета «Собор парижской Богоматери»; от потерявшего смысл жизни Юноши из шедевра Ролана Пети «Юноша и Смерть» до безупречного принца из балета П.И.Чайковского «Щелкунчик»; от авантюриста и проныры Леско из балета «Манон» до любимого неверной Зобеидой блистательного Золотого раба из восточной хореографической трагедии М. Фокина на музыку «Шехеразады» Н.Римского-Корсакова, премьера которого была представлена совсем недавно. В беседе с ним мы узнали о том, как создаются образы, о методах восстановления после изнурительных тренировок, об отношении к государственным наградам и многом другом. 

— Успешно прошла премьера балета М.Фокина «Шехеразада», в котором Вы исполняете партию Золотого раба. Как проходили репетиции с Андрисом Лиепой? Что нового открыли для себя в работе с ним?

— Ранее я уже танцевал этот спектакль, но тогда я чувствовал себя достаточно «сырым», так как времени на разучивание и шлифовку было совсем мало. В этот раз Андрис Лиепа целенаправленно приехал ставить балет М. Фокина на нашу труппу, и потому для подготовки и осознания роли было больше времени. Я открыл для себя много нового. Мы вбирали в себя из первых рук пластику, отрабатывали каждую позу, каждое положение. Отличительной чертой в его подходе к работе над образом я бы назвал проницательность. Он видит все недочеты, улавливает любые упущения. Он требователен и очень внимателен, ничего не упустит из виду. Замечал не раз, стоило мне лишь подумать о тех нюансах, над которыми хотелось бы поработать тщательнее, как замечания озвучивались им безотлагательно. И это очень важно! Ведь именно скрупулёзность в работе балетмейстера, способствует нашему профессиональному росту. Также плодотворна работа с ним как с режиссером. Подход его индивидуален, и главной целью, как мне кажется, он ставит перед собой раскрытие уникальных черт каждого артиста. Это выражается в том, что он и позы подбирает для исполнителей такие, в которых артист смотрелся бы более гармонично и выигрышно. И это очень раскрепощает нас. Поэтому балет «Шехеразада», который увидел наш зритель на премьере – это совершенно иной, сияющий новыми красками балет.

— В разное время именитые артисты танцевали партию Золотого раба. Что привносите в эту роль Вы?

— Я вновь не стал смотреть, как воплощали на сцене эту партию другие артисты, решив не ставить никого себе в пример. Для меня это важно. Это мой метод воссоздания образов. Связано это с тем, что мне хочется создавать новые образы, не перенимая внесенные другими артистами штрихи. Стараюсь избегать «штамповки». Порядок танца со мной разучивала Алтынай Абдуахимовна, а дальше над глубиной образа и музыкальной выразительностью работал Андрис Марисович. Он переносит этот спектакль на сцены ведущих театров уже много лет, я старался взять как можно больше лично от него.

— Главную женскую партию в дуэте с Вами исполнила Анастасия Заклинская, выпускница АРБ имени А.Я.Вагановой, ныне артистка балетной труппы театра «Астана Опера». Состоялся ли дуэт, на ваш взгляд? В балете существует понятие «удобный» или «неудобный» партнер. Насколько с Анастасией комфортно работать?

— Настя справляется с этой партией отлично и ей эта роль очень идет. Чувствуется, что она получает удовольствие играть Зобеиду. Андрис ее не щадит. Я наблюдаю динамику. Дуэт сложился с первых дней репетиций.

— В рамках ежегодного проекта Народного артиста России Андриса Лиепы «Автографы и имиджи», на сцене Государственного Кремлевского дворца прошёл гала-концерт, посвященный великой балерине Майе Плисецкой, в котором Вам довелось участвовать. Такая честь! Что Вы исполнили?

— М. Плисецкая – это уникальная балерина и выступать на этом гала-концерте честь для меня. Обычно номера обсуждаются в ходе переговоров. При составлении концертной программы организаторы сами просят тот или иной танец, либо отрывок из балета. В этот раз мне впервые предложили исполнить па-де-де из балета «Щелкунчик» П.И. Чайковского. Я с легкостью согласился. Верю, в дальнейшем от имени нашей страны будут участвовать еще много достойных артистов.

—  Андрис Лиепа восторженно отзывается о Вас, называет одним из лучших танцовщиков современности.

— Такая высокая оценка мне  очень приятна. А.Лиепа в принципе один из первых, кто разглядел во мне не только конкурсанта, но прежде всего артиста, и первый, кто начал приглашать. Он очень много дал мне как в профессиональном, так и в личностном плане. Поэтому когда Андрис Марисович звонит, я никогда не ставлю перед ним условия и никогда не обсуждаю с ним гонорар. Это тот человек, с кем я не торгуюсь, и, если свободен, говорю: я еду. Гала-концерт – вторая моя поездка по приглашению Андриса. Первый раз это был вечер в честь Рудольфа Нуриева, сейчас в честь Майи Плисецкой, впереди вечер посвященный Вацлаву Нижинскому.

С Андрисом работать приятно, он подходит к работе профессионально, с полной самоотдачей. И все артисты, выступающие на его вечерах по приглашению – это суперзвёзды балетного мира, представители ведущих европейских театров, бомонд Российского балета – Большой театр, Мариинский театр. Все мы знаем, что во всем мире лучшим считается русский балет. И представлять наш театр среди лучших – большая ответственность. С другой стороны, это ценный обмен опытом, знакомства, встречи с друзьями.

— Чем для Вас стало приглашение Луиджи Бонино танцевать в Милане знаменитый балет Ролана Пети «Юноша и Смерть»? Вы стали первым в истории казахским артистом, воплотившим образ, который некогда исполняли такие признанные миром звёзды балета, как Михаил Барышников, Рудольф Нуриев. Каково это, испытать на себе чувство молодого человека, оказавшегося на грани, встретившегося лицом к лицу со смертью?

— На мой взгляд, «Юноша и Смерть» – шедевр Ролана Пети. Самый любимый мною балет после «Спартака». Причину тому я нахожу в широком эмоциональном диапазоне, раскрывающемся в реализации этого образа. После завоевания золота на XIII Международном конкурсе артистов балета в Москве директоры крупнейших театров мира, импрессарио, раздавали свои визитки, для приглашения сотрудничать. Летом раздался звонок от итальянского импрессарио Даниеля Чеприяни. Он спросил меня: «Бахтияр, танцевал ли ты ранее “Юношу и смерть” Ролана Пети»?

На что я ответил: «Нет, не танцевал, но танцевал Квазимодо в спектакле Ролана Пети “Собор парижской Богоматери”», – и что я хорошо знаком с Луижди Бонино (постановщиком этого балета в театре «Астана Опера»). Во время нашей работы над «Собором парижской Богоматери» Луиджи уже говорил о том, что видит меня в партии Юноши. Но, для свершения задумки никак не представлялся случай. Этот звонок стал решающим. Даниель сказал, что обо всем договорился с Луиджи, и если я согласен, они ждут меня в Милане.  

Организаторы взяли на себя все расходы, связанные с перелетом, проживанием и моим передвижением, за что я им очень благодарен. Также, я благодарен Алтынай Абдуахимовне, которая без долгих раздумий, отпустила меня, несмотря на активно шедшую в театре постановочную работу над балетом Раймондо Ребека «Сколько длится сейчас?», в котором я был задействован.

— Как проходили репетиции?

— Прима балерина театра Ла Скала Николетта Мани, несмотря на свой загруженный график, не пропустила ни одной репетиции. Мы репетировали в академии Ла Скала пять дней. Класс вел Массимо Мурро – легендарный танцовщик, перетанцевавший все балеты Ролана Пети, чей мастер класс я получал параллельно. Я был счастлив, что такая уникальная возможность выпала именно мне. Не каждый получает разрешение танцевать этот балет. А тут их стороной предоставлены все условия. Почему бы и не поехать? (смеется).

Выучив балет, я вернулся в Астану, чтобы станцевать на премьере балета «Сколько длится сейчас?», после чего сразу вернулся в Италию, в город Сполетто. Мы танцевали в древнем городе, на обломках старого театра, под вечным открытым небом. Это придавало происходящему некую эпичность.

Балет был принят зрителем «на ура». Л. Бонино отметил, что впервые за 40 лет существования этого балета, зрители аплодировали в кульминационный момент, где я обнимаю балерину – Смерть. Волнение было колоссальное, и оно было связано с ответственностью перед своей школой, своей страной, приглашающей стороной. Все технические моменты у меня получились. Если говорить об образе, то Луиджи был очень доволен, выслал благодарственное письмо даже.

— О чём  балет?

— Юный художник понемногу сходил с ума. К нему явилась облаченная во все жёлтое девушка. Это смерть в её облике пришла к нему. Скромная, если не сказать, убогая комната, в которой он жил – его маленький мир, все его мысли. Он лежит в кровати с сигаретой в зубах и всё, что происходит сквозь дым на сцене дальше, это его воображение, воспоминания. Он вспоминал о том, как она с ним играла, как он страдал. Можно сказать перед ним пролетела вся его скудная жизнь, в которой была любовь. Она его и погубила.

В какой-то момент, размышляя над образом, слушая музыку балета, я поймал себя на мысли, что депрессия начала поглощать меня. Порой в работе над глубокими образами это становится неизбежно. Да, я жизнерадостный, как Вы подметили, человек, но то, в каком состоянии оказался юноша, его желание покончить с жизнью, прекратить существование, были мне понятны. Я стремился уловить в себе это настроение одиночества, обреченности, испытать чувство потери смысла жизни. Мне хотелось прожить на сцене его судьбу и показать средствами пластики состояние человека перед самоубийством – о чем он думает, какой у него взгляд, как напряжено тело.

— Ведутся ли переговоры о показе этого балета в Казахстане? Ведь и наши зрители хотят увидеть первого казахского «Юношу».

— Я горю желанием танцевать и танцевать этот балет. Хочу раз за разом привносить что-то новое в свой образ. Одним словом, я не насытился.

Будет ли показан балет в Казахстане, я не знаю, но думаю, это определённо будет фурор. Одни только декорации чего стоят. Чтобы воссоздать этот балет, на сцене должна воцариться атмосфера старого Парижа.

— За вклад в развитие культуры в стране Вам было присуждено Почетное звание «Заслуженный деятель Республики Казахстан». Незадолго до этого знаменательного события Фонд Первого Президента тоже отметил ваши успехи в профессии присуждением стипендии. Какие у вас ощущения? И какой еще хотели бы поддержки от государства?

— То, что успехи не остаются без внимания – не может не радовать. Но ряд вопросов для артистов, главный из которых жилищный, до сих пор, увы, остается открытым. Взять для сравнения Олимпийские игры. Казахстанские спортсмены раз в четыре года представляют на играх нашу страну, гордо поднимают над головой знамя, и по возвращению домой их ждет приличный гонорар, квартира. Но о стране знают не только благодаря достижениям в спорте, ведь благодаря искусству, во всем мире знают об уровне развития страны. К примеру, мне удалось в один год на пяти престижных конкурсах представлять Казахстан и родной театр «Астана опера», завоевывать Гран-при на каждом конкурсе и привезти домой золотую медаль из Москвы. Московский конкурс проходит раз в четыре года и в нём участвуют 120 стран! Впечатляет, не правда ли? С одной стороны, не хочется ходить выпрашивать, «бить» себя в грудь – это некрасиво. С другой стороны, хочется равной справедливости для артистов. Терпеливо ждём. Престижность конкурсов в сфере культуры, в которых я занимал первые места, сопоставимы с Олимпийскими играми в сфере спорта.

—  Ваше отношение к развитию балетной критики в Казахстане?

— Отечественная балетная критика находится на стадии развития. Где есть критика, там есть рост. Я стараюсь показывать хороший уровень, чтобы подрастающая молодежь видела разницу. Если они увидят высокую планку, то она для них досягаема. Рано или поздно тот уровень, который я задал, кто-то непременно достигнет. Всегда стараюсь быть положительным примером.

— Вы много гастролируете. Отличается ли иностранная публика от нашей?

— Публика везде разная. Половина казахстанских зрителей приходят в театр для галочки, чтобы потом сказать, что они были в Астана Опера. Это некая дань моде и для многих это всего лишь тренд. Но радует, что другая часть публики развивается, читает, распознает хорошее от дурного, тянется к прекрасному. Численность осознанной публики растет. Истинных ценителей или тех, кто стремится понять искусство балета глубже, к радости, становится больше. Чем чаще смотрят, тем больше они разбираются в драматургии балетов, в исполнении, читают либретто, ищут литературные первоисточники. Благодаря развитию критики и просвещению на качественных страницах в социальных сетях, зритель становится разборчивее, у него появляются любимые спектакли и образы. Половина зрительного зала приходит на определенного артиста. А если говорить о зарубежном зрителе, то, к примеру, в Корее принимают взрывом аплодисментов. Итальянцы встречают по-разному. Есть города, где больше понимают оперу, а не балет, при этом считается уважением к артисту душевно аплодировать и скандировать «Браво!» Всё-равно, наш родной зритель самый лучший (улыбается).

— У вас напряженный график. Постоянные перелеты, гастроли, репетиции. Как вы восстанавливаетесь?

— К своему здоровью я отношусь серьезно. Все репетиции, не связанные с театром «Астана Опера», я провожу отдельно, выделяю на это дополнительное время. Держать себя в хорошей форме приходится постоянно, потому что когда я выезжаю по приглашению, мне часто приходится репетировать с новой партнершей всего за день до концерта. Помогает всё наработанное, что было приобретено за период учебы в училище и за время работы в театре. На тренаже по классическому танцу я проверяю все элементы своих выходов, а такие детали как держать балерину, мы уже при встрече разбираем.

Я не употребляю алкоголь. Пью много чистой воды. Принимаю витамины для поддержания организма в тонусе. Польза от них ощутима. Нельзя «ездить» на организме так, будто это безлимитная бочка ресурсов. Лучше во время начать его поддерживать. И семья, конечно, дает силы. Дома питаюсь исключительно тем, что приготовит моя супруга. Она кормит меня полезной пищей и не дает мне вредностей (улыбается). Жизнь после балета есть, и я хочу ею наслаждаться, а не залечивать раны. Прихожу домой и забываю о работе, наслаждаюсь тёплыми моментами, проведенными с семьей. Именно семья не дает мне «перегореть» и остыть к профессии, способствует моему внутреннему наполнению.

— Поделитесь вашими планами? Есть грандиозные планы, о которых еще никто не знает?

— К сожалению, ни один театр пока не может предоставить точный репертуарный график на год вперед, что является для меня проблемой. Сложно отвечать на приглашения из-за границы, не зная репертуарный план театра, в котором работаешь. Это мешает. До ноября 2019 года у меня уже расписан график. Если говорить о мечте-задаче, то я по-прежнему настроен станцевать Спартака в Большом театре. Я параллельно работаю над этим. Есть ряд приглашений на год вперед. Осталось лишь согласовать с нашим театром, так как некоторые даты выпадают на дни спектаклей. Подводить коллег и руководство родного театра хочется меньше всего. Определить какой из них грандиозный план, а какой не очень я тоже не могу (улыбается). Для меня все это творчество. Я ко всему отношусь спокойно и на данный момент стремлюсь наслаждаться процессом. Меня в балетном мире знают, ценят и приглашают.

— Большое спасибо за интереснейшую беседу! Думаю, многие наши читатели будут счастливы увидеть имя «Бахтияр Адамжан» на афишах лучших мировых театров. Искренне желаю исполнения всего задуманного и новых творческих успехов!

Интервью провела Амина БЕЛЬГИБАЕВА,
студентка 3 курса Казахской национальной академии хореографии