«Горячее желание близости с другими людьми через искусство присутствует во мне постоянно. Но я не ставлю перед собой цели завоевать как можно большее число слушателей и сторонников. Я не хочу покорять, но хочу находить своих слушателей, находить тех, кто чувствует так же, как я. Как можно достичь этой цели? Думаю, только через максимальную художническую честность, искренность выражения на всех уровнях — от технической детали до самой потаенной, интимной глубины… Тем самым художественное творчество может выполнять и функцию „ловца“ человеческих душ, стать лекарством от одного из самых мучительных недугов — чувства одиночества».
В. Лютославский
В последние годы в нашей стране всё больше усиливается интерес к музыкальной культуре Польши и, прежде всего, к творчеству выдающегося художника, лауреата многих международных премий, обладателя наград (Орден Белого Орла, кавалер французского Ордена искусств и литературы, Орден Строителей Народной Польши, премии Гравемаейра, Гердера, Киото и др.), почётного доктора ряда университетов, включая Кембриджский – Витольду Лютославскому. Он получил самые противоречивые «титулы» в польской критике: одни считали его классиком ХХ века, создавшего свой, абсолютно самобытный мир, другие – главой авангарда. Хотя разные периоды его творчества и дают повод к столь противоположным оценкам, есть, однако, одна ведущая демократическая линия, объединяющая всё творчество. Она и даёт основание выделить в нём настоящее, подлинно художественное.
Польский композитор и дирижёр Витольд Лютославский – один из крупнейших и ярких представителей музыкальной культуры ХХ века. Он прожил долгую и насыщенную творческую жизнь, до преклонных лет сохранил высочайшую требовательность к себе и способность обновлять и варьировать манеру письма, не повторяя собственные прежние находки.
Семья с детства привила Лютославскому духовные ценности, на которых и строилась в дальнейшем его музыкальное самовыражение и восприятие окружающего мира. Его отец Юзеф Лютославский, по словам композитора, был пианистом, обученным почти профессионально, который «играл — вроде бы очень красиво — сонаты Бетховена, сочинения Шопена». В России Юзеф имел отношение к организации польских легионов, в ходе которых российские контрнаступления должны были добиться возрождения польского государства, союзного с царской Россией. Но после отречения Николая II это навлекло на него обвинение в контрреволюционной деятельности. В 1918 г. по приказу Дзержинского он был расстрелян. В Бутырке, за несколько дней до расстрела, пятилетний Витольд в последний раз увидел отца. Мать одна воспитала троих сыновей.
С 6 лет он начинает учиться игре на рояле, а позже, в гимназические годы, – на скрипке. С 14 лет Витольд посещает лекции в консерватории. Окончив гимназию, он поступает на математический факультет Варшавского университета, но, не проучившись и двух лет, переходит в консерваторию в классы фортепиано Е. Лефельда и композиции В. Малишевского (ученика Н. Римского-Корсакова и А. Глазунова), у которого занимался ещё до поступления в консерваторию.
Именно талантливый педагог Малишевский заложил основы композиторского мастерства Лютославского (другим известным учеником В. О. Малишевского был Н.Н. Вилинский). Лютославский высоко ценил музыкальные произведения выдающегося композитора XX века — Игоря Стравинского, Кароля Шимановского, а также увлекался мазовецким фольклором.
Желанию учиться в Париже помешает начало второй мировой войны. Нелёгкий путь предстоит Лютославскому, прежде чем он окажется в оккупированной Варшаве. Он служит радистом при штабе Первой армии, попадает в плен, бежит и добирается до оккупированной Варшавы, зарабатывая игрой в варшавских кафе, иногда в дуэте с известным впоследствии композитором Анджеем Пануфником(1914-1991). Появление произведения, ставшего одним из самых популярных не только в наследии Лютославского, но и во всей мировой литературе для фортепианного дуэта, «Вариации на тему Паганини», обязано этой форме музицирования. Темой для этих вариаций послужило начало известнейшего 24-го каприса Паганини для скрипки соло). Оба автора сделали за это время более 200 обработок для фортепианного дуэта. Вкладом в движение Сопротивления явились «Пять песен подпольной борьбы».
После войны композитор активно участвует в возрождении культурной жизни страны. Работая на радио, он пишет музыку к радиопостановкам, участвует в организации Союза польских композиторов, фестиваля «Варшавская осень», позже (1959-65) является членом президиума комитета Международного общества современной музыки. Увлечение польским фольклором наложило отпечаток на многие произведения конца 40-50-х гг.
После паузы в творчестве (1954-58) композитор создает произведение для струнного оркестра «Траурная музыка памяти Белы Бартока» (1958), ставя перед собой новые технические задачи. Произведения Лютославского часто звучат на международных фестивалях современной музыки в Венеции («Венецианские игры» — 1961), в Загребе («Три поэмы Анри Майю» для хора и оркестра — 1963), в Варшаве; ему присуждается Международная премия им. С. Кусевицкого (1964).
Одним из его первых произведений были две части Реквиема: «Requiem aeternam» (рукопись пропала во время Варшавского восстания) и «Lacrimosa». Лютославский неоднократно повторял, что сочиняет такую музыку, какую сам хотел бы услышать. Она не могла возникнуть иначе, нежели как плод состояния экстаза, вдохновения. И должна была иметь «какие-то более серьезные, более прочные обоснования, чем всего лишь демонстрацию способов композиции», — этот девиз служил композитору путеводной звездой в трудах над новым музыкальным языком. Одно из самых важных сочинений Лютославского, его визитная карточка во всеобщем восприятии, — Концерт для оркестра: исполнение которого на I Международном фестивале современной музыки «Варшавская осень» в 1956 г. положило начало международной карьере композитора. Для немцев это сочинение уподобилось «Маленькой ночной серенаде»: фрагмент Концерта, точно так же усвоенный и распознаваемый, как серенада Моцарта, был сигналом популярной радиопередачи. После премии ЮНЕСКО (1959) и исполнения Струнного квартета в Стокгольме (1965) к композитору приходит международное признание.
Вторая половина 60-х годов он — в зените творческого рассвета и мировой славы. Музыкальные вузы Англии и США приглашают маэстро для чтения лекций по теории композиции, жюри фестивалей современной музыки. В разных странах считают необходимым включать его произведения в свои программы, руководители известнейших музыкальных коллективов заказывают ему сочинения для юбилейных чествований своих ансамблей.
Именно в эту пору Лидии Раппопорт — автору монографии о Лютославском довелось с ним познакомиться «…первое, что поражает в облике известного композитора – необычная скромность, простота в обращении. Лютославский – остроумный собеседник, в глазах его светится живость ума, внимание, заинтересованность предметом разговора. Непринуждённость в манерах, неотразимая обаятельность свидетельствуют об утончённом такте, когда благожелательность, дружеская расположенность, готовность помочь, искренность в высказываниях – неотъемлемые черты натуры, сказывающиеся во всём стиле поведения». Честный и принципиальный в своём художническом credo, бескомпромиссный и твёрдый в убеждениях и творчестве, Лютославский отличается широтой и терпимостью взглядов. Композитор живо интересуется всем незнакомым и новым, никогда не зная пределов в освоении наиболее для себя интересного. Именно поэтому он неоднократно садился за «школьную» скамью, не стыдясь положения ученика. Трудолюбие известного композитора достойно уважения. В 60-х годах, получив приглашение читать лекции в Тенглвуде, он изучил английский язык; в начале 70-х овладел русским.
Рабочий день художника строго регламентирован, он не позволяет себе никаких отступлений от графика, придерживаясь заведённого порядка независимо от обстоятельств. Во время насыщенных концертами дней «Варшавской осени», не пропуская ни одного из концертов фестиваля, он тем не менее садится за стол в 8 утра, и не выходит из рабочего ритма, при этом он находит время и встретиться с делегатами разных стран и организовать приём для них, и просто поговорить с ними в неофициальной обстановке, за чашкой кофе, охотно раскрывая тайны мастерства, впускает в лабораторию своего творчества.
Лютославский охотно называет своих предшественников, у которых он черпал творческие идеи и приёмы мастерства. Это венские классики – Гайдн и Бетховен, мастера ХХ-го века – Дебюсси, Стравинский, Руссель, Барток. И это национальные традиции – прежде всего Шопен «…может быть это покажется удивительным и неправдоподобным, говорит Лютославский даже сегодня, в процессе каждодневной композиторской работы я нахожу в музыке Шопена источник оживления фантазии». Вместе с тем, Лютославский открыто ставит себя в оппозицию к некоторым модным течениям, вспыхивающим время от времени подобно «эпидемии». Итак, опора на традицию, выделение главного звена в истории музыки, отделение подлинного от наносного, подражательного, искусственного – таково творческое credo художника. В интервью с корреспондентами журнала «Одра» он развивает свою концепцию, переводя её в конкретную проблему популяризации, донесения музыки до аудитории.
Сохранение национального начала и сплав его с высшими достижениями современного творчества при тщательном отборе наиболее ценных черт – вот то главное, что объединяет все этапы творчества Лютославского. Именно такая ориентация уберегла композитора от всех соблазнов некоторых течений авангарда. Нельзя сказать, что они его вовсе не затронули, но воспользовавшись некоторыми техническими новшествами, он позаимствовал и по-своему внедрил отдельные приёмы письма авангардистов.
Начиная с оркестровой пьесы «Венецианские игры» композитор применяет алеаторику как важное конструктивное средство. Одним из самых интересных произведений этого периода является экспрессивный виолончельный концерт (1970), в котором драматургический конфликт солирующего инструмента и оркестра приобретает почти театральную выпуклость. Начиная с середины 70-х г. стиль Лютославского существенно меняется. Он разрабатывает совершенно индивидуальный тип композиторской техники, в его сочинениях возрастает роль мелодического начала. Очень тонко Лютославский использует технику ad libitum, порой стирая в восприятии слушателя грань между музыкой написанной и исполняемой музыкантами по собственному усмотрению. Вторая половина 70-х и 80-е годов характеризуется огромным качественным скачком, новым подъемом в творчестве композитора.
Лютославский принадлежит к тем счастливым авторам, у которых почти нет «издержек» творчества. Количество его сочинений сравнительно невелико, поскольку каждое – плод тщательной и кропотливой работы, результат долгих размышлений и вдумчивого отбора средств. Когда много лет спустя Тадеуш Качинский спросил Лютославского, какие композиторы ему особенно близки, он назвал Бетховена («тончайший виртуоз формы») и Шопена. О шопеновской Прелюдии фа-диез минор Лютославский говорит как об «абсолютном чуде», о чем-то таком, «что не случается нигде и никогда», а первую часть его же Сонаты си-бемоль минор называет «могучей — как скульптура, высеченная в скале», и сравнивает с Пятой симфонией Бетховена.
Особую линию в зрелом творчестве композитора представляют большие вокальные опусы: „Три поэмы Анри Мишо“ для хора и оркестра, управляемых разными дирижерами (1963), „Вытканные слова“ в 4 частях для тенора и камерного оркестра (1965), „Пространства сна“ для баритона и оркестра (1975) и уже упомянутый девятичастный цикл „Песнецветы и песнесказки“. Все они созданы на французские сюрреалистические стихи (автор текста „Вытканных слов“ Жан-Франсуа Шабрен, а два последних произведения написаны на слова Робера Десноса). Лютославский смолоду испытывал особую симпатию к французскому языку и французской культуре, а его художническому мировоззрению была близка характерная для сюрреализма многозначность и неуловимость смыслов. Сочинение «Три стихотворения Анри Мишо» считается образцом хорового авангарда XX века; во II его части («Великая битва») использована коллективная 20-голосная декламация без точной фиксации музыкальной высоты; в целом это — шокирующая сонористическая картина в динамическом диапазоне от шёпота до крика, с шумовой канонадой ударных, «инфернальными» трубными сигналами, магическими возгласами «Абрах!» и т.п.
Музыка Лютославского отличается концертным блеском, в ней ярко выражен элемент виртуозности. Неудивительно, что с композитором охотно сотрудничали выдающиеся артисты. Среди первых интерпретаторов его произведений — Питер Пирс, Мстислав Ростропович, Хайнц и Урсула Холлигер, Дитрих Фишер-Дискау, Герорг Шолти, Пинхас Цукерман, Анне-Софи Муттер. Сам Лютославский обладал незаурядным дирижерским даром; его жесты были в высшей степени выразительны и функциональны, однако он никогда не жертвовал артистичностью исполнения ради его точности. Ограничив свой дирижерский репертуар собственными сочинениями, Лютославский выступал и записывался с оркестрами разных стран.
В богатой и непрерывно растущей дискографии Лютославского все еще доминируют авторские записи. Самые репрезентативные из них собраны в двойных альбомах, недавно выпущенных фирмами „Philips“ и „EMI“.
После смерти композитора его музыка продолжает активно исполняться и записываться, подтверждая репутацию Лютославского как главного – при всём уважении к Каролю Шимановскому и Кшиштофу Пендерецкому — польского национального классика после Шопена.
Способом достучаться до воображаемого слушателя наверняка служит — помимо искренности, которая, по мнению Лютославского, состоит в «умении давать свидетельство о мире внутри меня», — еще и высочайший класс его музыки, достигнутый, в частности, через диалог с традициями, через достижение высочайшего мастерства фактуры. Роль Лютославского в музыке современной Польши можно сравнить с той ролью, какую в своё время сыграл в ней Шопен, а позже Шимановский.
Музыка Лютославского считается трудной, она доходит до тех, у кого, наверно, имеется что-то общее с самим композитором. Он был человеком необычайно скромным («кто не скромен, тот смешон»), а потому не ожидал популярности, однако называл «большой наградой» доказательства признания, например письма от слушателей, и говорил: «Я просматриваю такие письма в дурные минуты моей жизни (…) их чтение меня утешает».
Заслуженный деятель РК,
доцент КНК им. Курмангазы
Арита БАЙСАКАЛОВА