Бейбит ДАЛЬДЕНБАЙ

К юбилею композитора

Если вы случайно заговорите с ним на улице, то вряд ли догадаетесь, что перед вами один из самых известных казахстанских композиторов, человек, отмеченный множеством наград и званий. Он невысокого роста, улыбчивый, открытый, говорит с вами на равных, шутит. В нем чувствуется вера в добро и свет, как бы это не звучало странно или старомодно. Наверное, поэтому, несмотря на упоение могуществом и силой оркестра, в сочинениях Бейбита Дальденбая нет той энергии разрушения, которой наслаждались Густав Малер и Рихард Штраус, оркестр которых достигал порой ста инструментов.

Кларнет или композиция

Бейбит Дальденбай мог стать знаменитым кларнетистом,

но тогда мир музыки потерял бы композитора.

 

Бейбит родился 29 июня 1955 года в селе Нарынкол Алма-Атинской области в семье учителей, Абила Дальденбаева и Мариям Айтленовой. В музыку он влюбился, когда был совсем маленьким. Его старший брат играл на клавишной гармошке, а малыш заворожённо слушал мелодии и тянул руки к инструменту. В пять лет Бейбит уже сам исполнял мелодии. Его первой песней была знаменитая свадебная «Жар-Жар». Вскоре репертуар малыша разросся, а, когда музыкант более-менее набрался сил и подрос, родители купили ему аккордеон. Бейбит овладел и этим инструментом. Он играл в оркестре музыкального кружка, вместе с ребятами ездил по колхозам и совхозам. С ними гастролировала кинофикация, передвижной кинотеатр. Чабанам показывали кино, а музыканты играли сопровождение к фильму. Композитор сегодня смеется, вспоминая то время. Он говорит: «Я был маленьким, а аккордеон – тяжелым. Мне его всегда помогали нести».

В классе шестом на глаза Бейбиту попался цветной журнал «Мәдениет және тұрмыс» («Культура и быт»). В нём он увидел фотографию молодых ребят с духовыми инструментами: с кларнетом, гобоем и флейтой. Ничего подобного Бейбит никогда раньше не видел. Он смотрел на картинку и мечтал: «А вот бы и мне научиться на чём-нибудь таком играть?!» Кстати, к тому времени старший брат будущего композитора освоил саксофон. В то время этот инструмент был новинкой. А как звучали на нём твист и джазовые мелодии! В общем, Бейбит не на шутку загорелся идеей научиться играть на духовом инструменте.

В том же журнале «Мәдениет және тұрмыс» будущий композитор прочёл статью о том, что открылась музыкальная школа-интернат имени Ахмета Жубанова и туда набирают одарённых детей. Бейбит стал приставать к родителям с просьбой: «Хочу в эту школу. Отвезите меня туда. Буду учиться». Родители, вроде, пообещали, но прошло лето, наступила осень, а в Алма-Ату они так и не выехали. Мальчик поначалу расстроился, но решил не сдаваться. На следующий год он снова стал приставать с просьбами к старшим, отвезти его в школу. В конце концов, родители сдались. И после шестого класса Бейбит стал учеником жубановской школы-интерната. Сегодня, вспоминая об этом, он рассказывает: «Вначале было немало сложностей. Приёмная комиссия не спешила меня принимать. Они спрашивали: «А почему вы не приехали на год-два раньше? Сейчас уже поздно». Пытались найти какие-то недостатки, говорили, что рука у меня не подходящая, ещё что-то. Но, к счастью, вмешался директор школы, Туркестан Максутович Узбеков. На своём посту он дорабатывал последний год, и ему хотелось сделать что-то хорошее. Так меня и взяли».

На самом деле, я не думаю, что дело в широком жесте директора. Мне кажется, прослушав Бейбита, директор понял, что мальчик музыкально одарён, потому и настоял на его зачислении. Правда, тут возникли новые вопросы: Дальденбай никак не мог решить, на каком инструменте он будет играть. С одной стороны, он хорошо освоил аккордеон и баян, но их в жубановской школе нет. С другой, ему очень хотелось научиться играть на духовом, к примеру, на саксофоне, как старший брат. Саксофона в школе тоже не оказалось. Тогда на помощь пришли ребята.

Один из учеников школы-интерната подошёл к Бейбиту и сказал: «А ты поступай к нам, в класс кларнета. Учитель у нас добрый, хороший, никогда не ругается». Дальденбай подумал: «Ну, если не ругается…» Так будущий композитор оказался в классе известного кларнетиста Геннадия Фёдоровича Лебедева. Учителя он вспоминает с теплотой: «Лебедев, на самом деле, оказался очень хорошим человеком и большим музыкантом. Он дал мне все основы на всю жизнь, тот фундамент, без которого я вряд ли бы стал тем, кем стал. С педагогами мне всегда везло».

В школе Бейбит учился «на отлично», и всегда на опережение. Ему задавали два этюда, а он приносил четыре, говорили про три пьесы – он разбирал пять. За два года до выпускного, Бейбит просмотрел все ноты в библиотеке и понял, что ему нечего играть. Дело в том, что казахских произведений для кларнета не было. Чем же тогда заканчивать школу, каким опусом? Можно было, конечно, сделать переложение для этого инструмента, но Бейбит решил по-другому, чем всех удивил. Он написал для себя произведение под названием «Концертная пьеса для кларнета». Это сочинение, первая проба пера, до сих пор пользуется популярностью. Его играют музыканты и в школах, и в колледже, и на концертах.

Когда педагоги Бейбита услышали эту пьесу, они в один голос заговорили о том, что сочинительство – призвание Дальденбая, что он должен писать музыку. Как раз в это время в школе имени Жубанова появился класс композиции. Его вёл тогда Александр Рудянский. И Бейбит стал параллельно посещать класс композиции, а на выпускной экзамен из консерватории приехали наши мэтры, маститые композиторы: Газиза Жубанова, Куддус Кужамьяров, Мансур Сагатов и другие. Они набирали себе учеников. Газиза Жубанова, посмотрев и послушав опусы юного Дальденбая, сразу сказала: «Этого мальчика я забираю к себе». И тут перед Бейбитом вновь встала проблема выбора. Дело в том, что ему, как отличнику учёбы, давали целевое направление в Московскую консерваторию продолжать обучение на кларнете. С другой стороны, Жубанова приглашала в свой класс, на композицию. Москва или Алма-Ата? Решить непросто. Бейбит спросил совета у педагога, и мудрый Лебедев сказал: «Я всю жизнь играю на кларнете, смотри, у меня волосы уже с сединой. Не знаю, как долго смогу играть, для этого ведь здоровье нужно. А ты – разносторонний. У тебя талант писать музыку. Нельзя от него отказываться… Хотя, думай сам. Я в любом случае тебя поддержу». И Бейбит решился. Он выбрал класс композиции у Газизы Жубановой. Кстати, именно ей в будущем он посвятит поэму-фантазию «Эхо времени». Дальденбай рассказывает: «Она была потрясающей женщиной, очень мягкой и доброй. Единственная женщина-композитор, её голос звучал всюду, как эхо. Она стала мне второй мамой, и когда она ушла из этого мира, мне было очень плохо. В горле стоял комок, хотелось высказать наболевшее, все мои чувства. Так и родилось «Эхо времени». Это плач души, страдание. Я написал это произведение буквально за пятнадцать минут, а вот на ноты переписывал целый месяц».

Любимый ученик Жубановой

Газиза Жубанова никогда не ставила перед учениками преград. Она была мягким, добрым педагогом. И даже если студенты не приходили на урок, она их не ругала. Композитор-педагог понимала, вдохновение не приходит по заказу. На самом деле, класс композиции особенный, на учеников давить опасно. Если они закроются или разочаруются в себе, открыть их заново будет непросто. Бейбит Дальденбай, воспитывая сегодня будущих композиторов, придерживается принципов Жубановой. Он говорит: «Её подход мне нравится, мне он близок. Творчество – не армия, а творец, особенно начинающий, хрупок, как хрусталь. Опасно его ломать. Нужно лишь направлять».

Учась в консерватории, Бейбит числился в любимчиках у Жубановой. Занятия он старался не пропускать, и что такое студенческая бесшабашная жизнь так и не познал. После занятий Дальденбай спешил в библиотеку, слушать музыку. Он хотел уловить, чем отличаются стили, почему один композитор использует одну инструментовку, а другой – иную. Брал в руки партитуры и разбирал. За годы учёбы Бейбит прослушал все записи, которые хранились в консерваторской библиотеке. Он впитывал всё как губка, искал себя, свой фирменный стиль, то, что будет отличать его от других.

Однажды Дальденбай услышал Оливье Мессиана. Этот композитор стал его открытием, новой вселенной. Сочинения Мессиана, пронизанные сиянием и тайной, контрастами и яркими звуковыми красками будоражили воображение. Его гармония скользит от одного трезвучия к другому, «следуя за неровными контурами ладов». Сам Мессиан называл этот эффект «радугой аккордов». Бейбит решил, что его опусы тоже будут красочными в оркестровке, контрастными, и в то же время он добавит в них народное. Бесспорно, сказалось и увлечение Карлом Орфом и неофольклорным периодом Игоря Стравинского. Последнего, Дальденбай считает настоящим гением, «композитором тысячи стилей».

Бейбит хотел узнать как можно больше о приемах композиторского письма. Вместе с другом он написал письмо в Германию и попросил прислать партитуры современных авторов. Ребятам хотелось увидеть своими глазами, как прописываются приемы алеаторики, сонорики, как это обозначается в нотах. Когда партитуры пришли, они день и ночь их изучали…

Однажды Газизе Жубановой заказали музыку к драматическому спектаклю. У неё совсем не было свободного времени, и она передала заказ любимому ученику – Бейбиту. Он быстро выполнил работу, и вскоре заказы посыпались на него как из рога изобилия. Композитор написал музыку более чем к тридцати спектаклям. Мало кто знает, что в то время в драматическом театре постановки шли с музыкальным сопровождением. Там был свой оркестр. И многие спектакли шли под композиции Бейбита Дальденбая. К сожалению, записей не сохранилось, да их и не делали. Время было другое. Чтобы что-то записать, нужно было просить аппаратуру, обивать пороги начальников, и не факт, что дадут. В общем, это целая история…

Дальденбай писал музыку не только к драматическим спектаклям, в его копилке есть мюзикл и балеты, и саундтреки к мультфильмам, и художественным кинолентам. Единственное «но», послушать киномузыку нам не удастся. У композитора в архиве нет этих треков, а обращаться на Казахфильм ему несколько неудобно, да он и не уверен, что там сохранились записи. С другой стороны, у каждого из нас есть возможность посмотреть некоторые кинокартины в интернете, а, быть может, кто-то из вас их и видел. Помните, добрый детский фильм под названием «Тебе нужен щенок?» режиссера Канымбека Касымбекова. Необыкновенная картина, трогательная. В ней рассказана история маленького Азамата. Он приезжает в село к дедушке. Как раз в это время собака аташки ощенилась. Дед хочет избавиться от потомства, а Азамат решает найти им настоящих хозяев. «Тебе нужен щенок»? – Спрашивает он у всех. Дети, конечно же, кричат: «да», а вот их родители отвечают: «нет». Но это детский фильм, и он о доброте. Поэтому, в конце концов, после разных смешных и не очень ситуаций, щенки обретают заботливых хозяев.

Музыка Дальденбая звучит и в киноленте «Сардар» и в фильме «Молодость Жамбыла», и в картине «Выйти из леса на поляну». Последняя была снята режиссером Ермеком Шинарбаевым. На первый взгляд, сюжет картины кажется простым и незамысловатым, а на самом деле в ней сокрыт глубокий смысл. Это притча о нас, об отношении к жизни и смерти, к вечности. Но это в будущем…

В 1978-ом Бейбит написал поэму-фантазию «Героическая фреска». Еще в детстве, ему очень нравилось смотреть в калейдоскоп и рисовать. Всё это, как отпечаток пережитого, проявилось в этом опусе. Композитор говорит: «Жизнь напоминает фреску. Каждый человек рисует свою картину жизни, у кого-то она красочная, у кого-то монохромная. В моей «фреске» все меняется, как узор в калейдоскопе. Я сам рисую, а художник, которым восхищаюсь и сегодня, Сальвадор Дали. Мне нравится, как он соединяет реальное с иррациональным, атмосфера загадочности его картин».

Дипломной работой Бейбита Дальденбая стала симфония «Огненная земля». Образ для неё возник сам собой. Отец Бейбита инвалид войны, моряк, служивший на одном из кораблей черноморского флота. И композитор немало знал о войне из его рассказов. Когда он задумался о симфонии, в голове моментально родился образ земли в огне. И Дальденбай сел за партитуру. В итоге, получилась грандиозная, духоподъемная вещь. В ней есть и народное, и сонорика, и алеаторика – сплав казахской музыки, европейской, находок авангарда. Во второй части композитор использует кюй Таттимбета «Кос басар». Он звучит на фоне ветра, шумов, переданных темброкрасочными звуковыми комплексами. А в третьей части Дальденбай использует «остинато». Этот прием идеален для передачи тревожного ожидания. Правда, композитору пришлось приклеивать к партитуре дополнительные листы, чтобы добавить инструментов и мощи оркестру.

На Всесоюзном конкурсе в Москве симфония заняла Третье призовое место.

Посвящение маме

В 1985-ом Бейбит Дальденбай написал кюй-поэму под названием «Замана». За нее на Всесоюзном конкурсе в Москве он получил Вторую премию. Но мало кто знает, что история создания этого опуса трагическая.

У Бейбита тяжело болела мама. Она умерла от страшной болезни – рака. Последние месяцы её жизни, сын постоянно её навещал, был рядом. Тогда он впервые подумал о том, что жизнь коротка, что мы не бессмертны, и решил посвятить сочинение маме. Бейбит написал несколько названий для будущего опуса и попросил ее выбрать понравившееся. Мама показала на «Замана», а композитор добавил слово «сыры». В итоге получился опус на философскую тему о жизни и смерти, произведение о вечности. Правда, слово «сыры» из названия исчезло. Метаморфозы случились на репетиции. Дело в том, что Дальденбай отдал ноты своего кюя-поэмы Нургисе Тлендиеву. Композитор страшно волновался, о характере Тлендиева ходили легенды. Маэстро ни с кем не расшаркивался и прямо говорил, что думает.

Когда Бейбит Дальденбай пришел на репетицию своего детища, мэтр попросил молодого композитора подняться на сцену и сказал: «В вашей вещи все хорошо, но есть один недочет». Бейбит замер. Он думал, сейчас Тлендиев скажет, что нужно что-то добавить в оркестровку или что-то изменить в нотах. Оказалось все несколько иначе. Маэстро сказал: «Молодой человек, у вас название неправильное. Вы слишком молоды, только начали жить, а уже пытаетесь философствовать на тему жизни и времени. Когда вам будет столько же лет, сколько мне, я, быть может, поверю, что вы раскрыли тайну жизни, а сейчас пусть это произведение называется просто «Замана»». Бейбит Дальденбай выдохнул с облегчением и тут же зачеркнул на партитуре слово «сыры».

Слово дороже

В советские годы композитор поехал в составе нашей официальной делегации во Францию. Предыстория этого путешествия довольно любопытная. Дальденбаю позвонили и пригласили на встречу с Узбекали Джанибековым. В то время ученый-этнограф занимал должность секретаря по пропаганде и агитации. Так вот, на встрече он спросил композитора: «Во Францию хотите?» Откровенно говоря, для того времени вопрос с подвохом. Композитор буквально опешил, выезд за рубеж казался ему таким же нереальным, как полет в космос. Он сказал: «Конечно, хочу. А это не шутка?» Его заверили, что все серьезно и попросили принести документы. А вскоре он действительно вылетел во Францию в составе официальной делегации. Впечатления Дальденбая от другой страны описывать не буду. Для советского человека заграница казалась другим миром. Но речь пойдет не об этом. Во Франции композитор познакомился с коллекционером, который собирал музыкальные инструменты со всех уголков света. В то время в его коллекции уже насчитывалось более двух тысяч экземпляров. Так вот, коллекционер попросил композитора выслать ему наши народные инструменты, и Дальденбай пообещал. Но, вернувшись на родину, его ждали не совсем хорошие новости. В стране было неспокойно, с деньгами — не все гладко. И перед композитором встал непростой выбор. Либо кормить семью, он как раз недавно женился, либо купить инструменты и отправить их коллекционеру. Недолго мучаясь, Дальденбай решил, что слово дороже всего и пошел по мастерам. Купил кобыз, домбру, другие инструменты. В итоге получилось двенадцать штук. Кофры он изготовил сам, денег на них уже не оставалось. Композитор купил фанеру и нарезал из нее короба, а в них уже положил инструменты и забил пустоты газетой, чтобы в дороге ценный груз не повредили. Когда коллекционер получил этот щедрый подарок, он связался с Дальденбаем и предложил деньги. Композитор растерялся, ведь он ни на что не рассчитывал. Ему хотелось одного, чтобы во Франции хранились инструменты нашей степи, чтобы люди смогли их увидеть, а, быть может, кто-то бы на них и сыграл. Но француз не отступал. Он сказал: «Не хотите денег, выберите что-нибудь другое, к примеру, инструмент». В итоге, Бейбит Дальденбай выбрал синтезатор, на котором он мог бы писать музыку. Вскоре «Ямаха» прилетела в СССР. За ней композитору пришлось ехать в Москву. Сегодня он смеется, вспоминая, как переводили инструкцию к синтезатору. Сначала паспорт отдали профессиональной переводчице, и она запуталась с музыкальными терминами. Потом взялась супруга Дальденбая… В общем, в итоге композитору пришлось самому методом «тыка» изучать возможности «Ямахи». А вскоре дом Дальденбая превратился в своеобразную «Мекку для музыкантов». Все приходили посмотреть чудо техники, пощупать звуки…

Однокашники

В 2007-ом композитор написал пьесу для флейты, фагота, контрабаса, фортепиано и оркестра под названием «Встреча». Но не всем известно, что это сочинение он посвятил своим однокашникам по жубановской школе. Один из них – Кайролла Жумакенов – был потрясающим музыкантом, виртуозом, профессором, «золотой флейтой Казахстана».

На самом деле «Встреча» – не совсем верный перевод на русский язык. Название опуса звучит как «Замандастардың шүйіркелесуі», и значение его гораздо глубже. Но суть не в этом. Это сочинение – настоящий современный айтыс, срежиссированный по всем правилам шоу…

На юбилее композитора первым на сцену вышел флейтист, Кайролла Жумакенов. Он открыл кофр, достал инструмент, настроил его и начал играть, будто разыгрываться. Дирижер Толепберген Абдрашев и оркестранты сделали вид, что не понимают происходящего, и в то же время стали потихоньку подыгрывать солисту. Потом на сцену поднялся фаготист Кобыз Садвакасов. Он серьезно посмотрел на флейтиста, достал свой инструмент и стал повторять за солистом фразы, словно говоря, — «Я тоже так умею». Последним на сцену вышел Маман Стамбек с контрабасом, вернее, даже не вышел, а поднялся с помощником, который, кряхтя, помогал ему тащить инструмент. В финале музыканты завершили опус вместе с оркестром.

Представляете состояние публики?! Поначалу все были ошарашены, а потом, осознав, в чем дело, весь зал аплодировал музыкантам и оркестру стоя. Жаль, что видеозаписи этого концерта нет. Была бы потрясающая память.

Балеты «Фея любви» и «Ер-Тостик»

Судьба у этих спектаклей несчастливая, особенно у первого. На Республиканском конкурсе в 2004-ом Бейбит Дальденбай получил Вторую премию за «Фею любви». Это значило, что балет должны были поставить. Не тут-то было. Его партитура до сих пор пылится на полке. Удивительно, не правда ли? Что там произошло – какие метаморфозы, закулисные интриги? Для нас это остаётся загадкой. Ведь сюжет сказочный, музыка волшебная, да и сама история создания спектакля довольно интересная и неожиданная…

Однажды Бейбиту Дальденбаю позвонили из приемной Узбекали Джанибекова. Это известный учёный-этнограф, историк, государственный деятель. Так вот, Джанибеков пригласил композитора в только что организованный музей Умбеталы Карибаева, старейшего акына Казахстана, ученика Жамбыла. Дальденбай приглашению обрадовался и с удовольствием поехал в музей. Вот там-то, на одной из стен он увидел стихи поэмы – «Сказ о четырёх мастерах». Композитору показалось, что это идеальный сюжет для спектакля, и он сказал об этом Джанибекову. Ну, а если появилась идея, то она должна воплощаться. Через несколько дней после поездки учёный-этнограф позвонил композитору, пригласил на встречу и там передал стихи поэмы Умбеталы. Дальденбай очень обрадовался. Он уже знал, кто напишет ему либретто – Дюсенбек Накипов, наш поэт, сценарист, хореограф-либретист. Так и появился балет «Фея любви» или как его ещё называют «Пери любви».

Думаю, сюжет этого спектакля знаком многим. Это старая легенда, правда, у разных народов она звучит по-разному. К примеру, йеменцы, иранцы и туркмены рассказывают о трёх мастерах. А вот акын Умбеталы Карибаев написал поэму о четырёх. Я кратко перескажу вам суть.

Однажды в тёмном лесу остановились четыре мастера. Они развели костер и бросили жребий, кому первому сторожить сон остальных. Жребий пал на мастера по дереву. Чтобы избавиться от страха и ночных наваждений, он взял большой кусок дерева и стал вырезать из него девушку. А когда работа была окончена, резчик разбудил мастера швейных дел. Портной был очарован незнакомкой и, лишь дотронувшись до неё, понял, что она неживая и сделана из дерева. Вынул он тогда из сумки лучшее платье и надел его на девушку, а потом разбудил третьего мастера – зергера. Зергер тоже был очарован красавицей, и поначалу подумал, будто это гостья к ним пожаловала. Он так и этак её обходил, дотрагивался, пока друзья, не выдержав, не рассмеялись, а зергер, наконец, понял, что девушка-то неживая. Достал он тогда серьги, подвески и украсил ими красавицу. А потом мастера разбудили мудреца. Его им провести не удалось. Мудрец сразу понял, в чём дело, и взялся за сложную задачу. Заглянув в свою книгу, он достал чашу, что-то над ней прошептал и поднёс к губам девушки. Потом стал показывать ей простейшие движения, а она стала повторять. Заворожённые своим твореньем, все четыре мастера влюбились в деревянную красавицу и стали спорить – кому она должна принадлежать по праву. Ссора едва не переросла в драку, но вмешался мудрец. Он предложил пойти к хану и среди биев и аксакалов решить спор. Думаю, вы уже догадались, что произошло дальше. Конечно же, хан решил, что красавица должна стать его женой. Четыре мастера чуть не лишились своих голов. Раскрыли тогда они свои секреты, и увидел хан уже не девушку, а простую деревянную куклу. Но сказ не был бы сказом, если бы так закончился. Поэт, юноша-кюйши оживил красавицу, его искусство оказалось сильнее любого колдовства. Девушка обрела кровь и плоть.

Второй балет Дальденбая — «Ер-Тостик» – был написан в 2010-ом также на либретто Дюсенбека Накипова. Это детский спектакль, и создан он по мотивам знаменитой сказки. Её, наверняка, многие знают.

У старика Ер-Назара и его жены было восемь сыновей, которые исчезли во время страшного джута вместе со скотом. Умирающие от голода старик и старуха решили уже, что ждет их страшная и мучительная смерть, как вдруг увидели, что на распорке шанырака висит позабытый кусок вяленой конины – «тос» («грудинка»). Обрадовались старики, сварили её и съели. И родился у них необыкновенный сын, которого в честь неожиданной находки назвали «Ер-Тостик». Рос он не по дням, а по часам, никто не мог побороть его, и никто не умел так метко стрелять из лука. Сытно зажили старики. А однажды узнал Ер-Тостик о пропавших братьях и пошёл их искать…

Далее сказка повествует о путешествии героя и возвращении с братьями к родителям. Я, конечно, всё сокращаю, надеясь, что вы хорошо знакомы с сюжетом. Он о настоящем батыре. Немало пришлось испытать Ер-Тостику и даже побывать в подземном царстве…

Музыку к балету Бейбит Дальденбай написал в рекордно-короткий срок – за три месяца. Правда, поставили лишь один акт, хотя номера «Подземного царства» у композитора были готовы. Балетмейстером стала Гульнар Адамова. Спектакль шёл с успехом и в Астане, и в регионах. Многие ребятишки, посмотрев его, стали записываться на танцы и мечтать о балете. Более того, композитор смеется, вспоминая, как маленькие зрители во время показа пытались залезть на сцену и станцевать вместе с артистами.

Так почему же сегодня «Ер-Тостик» исчез из репертуара театра? Ведь именно детские спектакли воспитывают будущую публику, театральных зрителей. Дело в том, что дети смотрят балет с удовольствием лишь тогда, когда его танцуют такие же ребятишки, как и они. Так вот, те маленькие танцовщики, кто готовил премьеру и гастролировал с балетом, выросли, а новую смену руководство готовить не спешит. Вот и лежит партитура успешного спектакля, уже проверенного публикой, на полке.

 

Секретное оружие

У Бейбита Дальденбая есть своё секретное оружие. На самом деле, у любого композитора есть свой арсенал «тяжелой артиллерии», бьющей прямо в цель – в наши сердца и души. А как ещё остаться в памяти потомков?! Для этого надо создать нечто своё, одухотворённое воображением, и добавить к этому здравый смысл.

Секретное оружие Моцарта – это «золотая середина», лавирование «между тем, что слишком легко и тем, что слишком сложно». Он в коротких фразах умел рассказать буквально обо всем. На Иоганнеса Брамса тоже работала своя артиллерия. И это, конечно же, ритм. Всем известно, что открытия в области ритма – не самая сильная сторона классической музыки девятнадцатого столетия. Брамс же серьезно изучил науку ритма. Его поздние опусы изобилуют синкопами, триолями, двуолями, темами, которые замедляются или, наоборот, ускоряются, перепрыгивая на такт. Оружием Вагнера был мощный, грандиозный оркестр и «бесконечная мелодия»… В общем, у каждого творца есть своё тайное оружие. И у Бейбита Дальденбая оно есть – это сплав народного и современного и при этом необыкновенный мелодизм. Какие бы авангардные приёмы письма композитор бы не использовал, главную скрипку у него всё же играет мелодия. Многие сочинения современников лишают нас почвы под ногами, а экспериментальная музыка и вовсе забыла о том, что мелодия существует. Но это не о Бейбите Дальденбае. Он пишет опусы, прославляющие нашу страну, древнюю культуру, и при этом не отрицает находок современности. В его опусах вы найдете и приемы алеаторики, и темброкрасочные звучания, и все же именно мелодия остается венцом всего и вся…

Знакомые, не имеющие никакого отношения к музыке, часто задают мне вопрос: «А что классическую музыку до сих пор пишут?» Для них она закончилась на Малере и Арнольде Шёнберге и они даже не понимают, что волей-неволей постоянно с ней сталкиваются. Современная классическая музыка известна каждому, а многие её даже любят.

Атональность нашла применение в джазе, фрагменты из авангардных опусов время от времени всплывают в голливудских фильмах, эксперименты Джона Кейжда активно используются музыкантами, вплавляющими в свои композиции шумы и эффекты, в том числе и радио-шумы. Минимализм повлиял на рок, психоделику, поп и танцевальную музыку. Даже хип-хоп не смог пройти мимо находок минималистов. В общем, классическая музыка – это бурлящий котёл, который питает буквально всех и вся. Это общемировой процесс. Что же касается наших композиторов… Они, безусловно, не избалованы вниманием казахстанской публики. А зря. Многие не понимают, что авторы, использующие в своих опусах народный фольклор, особенно ценны. Их произведения интересны зарубежному слушателю. Потому что в них с одной стороны – идентификация нашей культуры, а с другой – они написаны современным языком.

 

Наталья ГОРЯЧЕВА, Радио Классика

ФОТОГАЛЕРЕЯ: Б.Дальденбай в кругу коллег и учеников