Здравствуйте, коллеги! К сегодняшнему интервью я подходила особенно тщательно и ответственно. Согласитесь, не каждый день удаётся узнать секреты своего сокурсника, а также тонкости нашей музыковедческой профессии. Итак, сегодня у нас в гостях наш друг – музыковед Антон Сомов. Неожиданно для нас выяснилось, что Антон является обладателем второго места на Дельфийских играх 2006 года, а также лауреатом областного и республиканского конкурса 2008 года как тубист; как валторнист он побеждал на республиканском конкурсе весной 2012 и в этом же году занял четвёртое место в Томске; как музыковед Антон отличился на Республиканской олимпиаде, где занял второе место. Если затронуть общественную жизнь, то он и тут проявил себя. В колледже был председателем студенческого профсоюза, в консерватории находится в составе учёного совета, а также является «Читателем года» (2016) библиотеки, автор многих публицистических и научных статей.
— Антон, расскажи, пожалуйста, как так получилось, что ты из валторниста превратился в музыковеда. Ведь это такие противоположные профессии. Почему в твоей творческой биографии произошёл такой резкий поворот?
— Если быть точным, то свой путь в музыке я начал как тубист в кружке духового оркестра в средней школе №36 города Усть-Каменогорск. Попал туда совершенно случайно, но вскоре связал свою жизнь с музыкой прочно. Хотя в 6 классе у меня сложилось чёткое представление о своей профессии – мечтал стать хирургом. Книги по медицине окружали меня с самого детства, так как мама врач по профессии.
Выбор инструмента (тубы) был сделан не мною лично, и не по моему желанию, а по причине зубного дефекта. Мундштук у тубы большой, выходил за область кривых зубов, что позволяло спокойно совершать свои первые шаги в музыке. В 9 классе, частично избавившись от этого дефекта, я понял, что хочу поменять инструмент на валторну. Почему на неё? Мой педагог, Рользинг Василий Тимофеевич – валторнист. Тембр валторны очень красивый, мягкий, и мне казалось – это инструмент точно для меня.
После окончания колледжа я поступил в КНК им. Крумангазы как валторнист. Вскоре, возникли проблемы со здоровьем и нам с лечащим врачом пришлось принимать важное решение о скорейшей смене специальности… Итак, в октябре 2014 года, на втором курсе я попал на кафедру музыковедения. Для меня это был шок, но другого выбора не было, так как я не хотел терять грант, а тем более уже тогда… родной для меня вуз. В голове были только вопросы: Как? Зачем? Что я буду делать в музыковедении?
— Ты занимаешься музыковедением фактически два года, но при этом у тебя отсутствует теоретическая база. Расскажи свой секрет, как ты компенсируешь этот пробел?
— Отсутствие теоретической базы, безусловно, сказывалось. Временами очень сильно. Основы гармонии, сольфеджио, полифонии, анализа нужны каждому музыковеду. Любой из перечисленных предметов – это наша специальность. На первых этапах как-то спасали средние знания по очень интересному для меня предмету анализу музыкальных произведений, но чем больше я осваивался в новой профессии, тем больше понимал – надо любыми путями набирать знания.
Сейчас вспоминаю этот путь с большим удовольствием, как брал книги в библиотеке, где каждая из них – сокровище… Читал, писал, запоминал, но в тоже время радовался, что я остался в музыке, только теперь «по другую сторону». Прослушивание произведений любимых композиторов постепенно стало процессом «снятия розовых очков» – я понял, что восприятие было поверхностным, а понимание – неточным… Вскоре, книги В. Холоповой, Е. Назайкинского, Л. Мазеля и многих других музыковедов помогли мне понять, что форма музыкального произведения становится для меня не просто конструкцией, а олицетворением той идеи, которую хотел передать композитор. Пропуская музыку через свой внутренний мир, я чувствовал, что она обновляется, приобретает новые «краски», смысл, тем более что «теоретическая палитра» все больше расширялась.
На встрече с профессором Саидой Елемановой
— На переводы с одного факультета на другой не всегда хорошо реагируют окружающие. Как восприняли бывшего духовика педагоги и сокурсники кафедры музыковедения?
— Если вы вспомните американский фильм «Блондинка в законе», то сможете представить их реакцию. Конечно, была настороженность, ведь она естественна. Главное здесь то, что пришёл не духовик, а новый человек, плюс ко всему в уже запущенный механизм – второй курс! Наверное, у педагогов был один вопрос, который ждал своего ответа: что с ним делать, как работать, чтобы из него получился хороший специалист?! Но благодаря их поддержке, замечаниям, мы смогли преодолеть определённые трудности и… перейти во вторую часть фильма «Блондинка в законе». (улыбается).
— Как известно, любой перелом в профессии сопровождается изменением отношения к жизни, к вкусам, к людям. Что в тебе изменилось? Каково твоё состояние духа в настоящий момент?
— Смена профессии повлекла за собою кардинальное изменение, как образа жизни, так и отношения к жизни. Первый год, начиная с ноября и заканчивая маем, для меня был школой выживания. Видя, как мои сокурсницы схватывают все на лету, «щелкают» сложные задания как орешки, я ощущал остаточный эффект соперничества – догнать, а может попытаться обогнать? И естественно менялся мой образ жизни. Одно из ярких воспоминаний – апрель, занятие по анализу музыкальных произведений, разбирали, по-моему, цикл «Времена года» П.И. Чайковского. Вдруг я поймал себя на мысли: «музыка стала другой!» Я пытался осознать её «механизм», увидеть и почувствовать, как гармония дополняет и раскрывает мелодию, как расширяются границы образов при помощи множества самых разных выразительных средств и композиционных приёмов, которые раньше не замечал. И это было только началом «мозговой перезагрузки». Весь мир превратился для меня в неопознанный объект, и мой педантизм и постоянное желание «докопаться» до истины, наконец, стали нужными в новой профессии. Хотя раньше эти качества часто выглядели неуместными.
— В марте 2016 года проходила Республиканская олимпиада в городе Астана. От КНК им. Курмангазы участвовали трое студентов: Кристина Абрамова с темой «Специфика национального авангарда Тан Дуна на примере Бумажного концерта», Дарья Коцупей – «Эрик Сати: “Я родился слишком молодым – в слишком старое время”», и ты – «Гармония символики чисел в творчестве Софии Губайдулиной (на примере произведения “Размышления на тему BACH”)». Выступление было успешное. Большой интерес вызвал твой доклад. Расскажи, почему?
— Могу предположить, что это связано с темой исследования. С числами в музыковедении мало кто работает на уровне анализа формы, а трудов по этой теме достаточно (Ю.Н. Холопов, А.Ф. Лосев, В.С. Ценова, и др.). В основном акцент в анализе традиционный – определение классической формы. А тут на Олимпиаду приезжает молодой музыковед, с какими-то числами, символикой. Мы с моим педагогом В.А. Шапиловым определили форму как контрастно-составную, но суть работы основывалась именно на гармонии чисел, и на том, как они организуют произведение, как сама композитор оперирует числами, варьирует и приумножает их значимость. Скорее всего, интерес был вызван тем, что при всем ярко-выраженном рационализме, музыка не теряет выразительности и красоты звучания. Все это наталкивает на мысль, что числа и ощущение времени, с которыми «работает» София Губайдулина, напрямую оказывают очень сильное влияние на слушателя, подчёркивают многозначность содержания, воздействуют на подсознание.
— Кто повлиял на твой личностный рост? Кому ты должен сказать спасибо?
— Личностный рост, любовь к своей профессии – все это заслуга моего первого педагога Василия Тимофеевича Рользинга. Благодаря ему во мне живёт и с каждым годом прогрессирует «трудоголизм», можно сказать, порою – даже фанатизм. Как мне кажется, главная цель педагога по специальности помочь ученику познать самого себя, открыть перспективы, убедить, что музыка достойна стать смыслом существования и серьёзной профессией.
Сегодня моему личностно-профессиональному развитию помогает мой нынешний научный руководитель Виталий Александрович Шапилов. Но если вспомнить второй курс, то кто бы мог подумать, что так сложится. Ведь отношения у нас были весьма напряжённые. А сейчас я с большим удовольствием иду на специальность с вопросами и новыми находками в нашей дипломной работе.
Конечно, отдельное спасибо моей маме, которая всегда поддерживала меня во всём и помогала сохранить свою индивидуальность.
— Ты активно занимаешься музыкальной журналистикой. Интересно узнать, какую статью ты считаешь более успешной?
— Каждая статья – моё детище, каждая для меня ценна, какой бы она не была, ведь это опыт. Когда я только начинал писать заметки, маленькие рецензии, понимал что уже нужно как-то проявить себя, вложить свою «изюминку». Более серьёзные работы написаны на третьем курсе. Осталось в памяти интервью с известной пианисткой, педагогом КНК Гульнарой Курамбаевой, потому что беседа оказалась настолько живой и интересной, что стало ясно: самое захватывающее – это человек, его отношение к жизни, к профессии, его творческий настрой. Порой мы выключали диктофон и просто общались.
Впервые для себя попробовал жанр «Дневника». Первая статья в данном направлении – «Дневник с фестиваля современной музыки Наурыз ХХI» – по мнению музыковедов, читателей получилась удачной, что меня, конечно, очень поддержало и воодушевило. Из научных публикаций – это совместная статья с В.А. Шапиловым «Гармония символики чисел в творчестве Софии Губайдулиной (на примере “Размышлений на тему BACH”)». Но зачастую пока сложно передать в тексте свои мысли, поэтому приходится долго сидеть и шлифовать своё «перо».
— У каждого творческого человека есть хобби. Зная твоё пристрастие к галстуку-бабочке, расскажи, как ты к этому пришёл?
— В школе я был любителем галстуков. Когда я начал работать в симфоническом оркестре, то там галстук сменился на бабочку. Вскоре мне захотелось иметь этот аксессуар в повседневном гардеробе. Первая из приобретённых была леопардовая – кричащая. Потом понимал, что хочу больше и больше, но из-за чрезмерной «вредности» не мог выбрать подходящую модель. И тут ютуб в помощь. Пара уроков, во время которых испорчено неимоверное количество тканей и фурнитуры (об освоении швейной машинки я лучше совсем промолчу), привели к тому, что сейчас я не только привношу индивидуальность в свой стиль, но и открыл свой маленький бизнес.
— А теперь давай представим, что тебя назначают ректором консерватории. Хотелось бы тебе внести какие-нибудь изменения в процесс обучения КНК им. Курмангазы?
— Об этом не думал никогда. Я понимаю, что ректорская работа – это безумный, очень сложный труд во всех отношениях. Могу только выступить с пожеланием. Как бывший инструменталист, в учебном процессе которого были ансамбли, симфонический и духовой оркестр, я понимаю, что нам, музыковедам, не хватает практики. Только «Новая музыкальная газета» предоставляет эту возможность. Но ведь музыковед также должен уметь художественно, заинтересованно рассказывать о музыке, целью чего является, опять же, просвещение. Поэтому хочется, чтобы включили в учебный план лекторскую, педагогическую, филармоническую практики, предоставляющие возможность работать с аудиторией.
На встрече с музыковедом Т. М. Сапаргалиевой и скрипачкой М. Есетовой
— Что же хочется узнать напоследок… Свяжешь ли ты свою дальнейшую жизнь с музыкой после окончания консерватории? В качестве кого ты себя видишь в будущем: как музыковед или освоишь ещё какую-нибудь творческую профессию? Какова твоя мечта?
— С музыкой я уже связан навсегда. Однажды смотрел фильм, в котором главная героиня делится своими мыслями с подругой: «Я хочу стать балериной». А та ей отвечает: «Ты понимаешь, стать балериной, это как сделать татуировку на лбу. Мало того что это навсегда, это будут видеть все, через твою походку, осанку…». Так же и тут. Раз ты пришёл в музыку, это как татуировка на лбу. Нас видно и терять это ощущение, что мы другие, в хорошем смысле, нельзя. У музыкантов большая миссия, особенно у музыковедов, потому что все художественные ценности нуждаются в разъяснении и пропаганде. Так считали: В. Стасов, А. Серов, П. Аравин, Б. Асафьев, С. Бэлза и многие другие. Поэтому я понимаю, что жизнь без музыки – не жизнь.
А мечта? С детства была мечта, чтобы я людям приносил какую-то пользу, всегда было внутри желание и готовность помочь. Надеюсь, что сейчас я помогаю людям, участвую в интересных проектах, нахожусь в окружении ярких и талантливых людей, при этом развиваюсь и внутренне обогащаюсь сам. Мечтать, конечно, хорошо, но судьба, я думаю, сделает так, чтобы каждый нашёл себя. Главное – любить и принимать себя таким, какой ты есть, но иногда это можно дополнить небольшим саморазвитием. Я, конечно, шучу, но хотел бы на эту тему поразмышлять. Самоуважение – это, наверное, определяющая категория, с одной стороны, как следствие определённого поведения, когда человек не вредит другим, напрягает лишь себя и его самореализация не агрессивна. С другой, – самоуважение не позволяет совершать недостойные поступки, то есть, становится уже не следствием, а каким-то побудительным импульсом. Со всех сторон один позитив, который может определить дальнейший путь.
Спасибо Антон за интересную беседу. Желаю творческих успехов!
Интервью провела Абрамова КРИСТИНА, музыковед 4 курса