28 февраля в Большом зале Московской государственной консерватории состоялся концерт «Последние симфонии гениев». В программу Большого симфонического оркестра под управлением Максима Венгерова вошли Симфония №41 («Юпитер») Моцарта и Симфония №6 («Патетическая») Чайковского.
Тенденция симфонического «из последнего» на концертных площадках Москвы и Санкт-Петербурга не нова. Только программы несколько варьируются. Выбирается либо один композитор, когда в течение одного вечера звучат две, реже три симфонии одного автора, либо выбираются два композитора, чем-то идейно связанных. Поэтому первое отделение с «Юпитером» Моцарта, а второе с «Патетической» симфонией Чайковского экстраординарной репертуарной находкой назвать нельзя. Всем известно, что выше музыки «солнечного» венского классика для классика русского ничего не было. Логика выбора очевидна и прозрачна, плюс оба произведения обыграны Большим симфоническим оркестром за годы существования десятки, если не сотни, раз.
Максим Венгеров, дебют которого именно как дирижёра симфонического оркестра состоялся с заслуженным коллективом Владимира Федосеева в 2007 году, вполне уверенно чувствовал себя за пультом. Полный ментальный контакт с музыкантами благоприятно сказался на общем впечатлении. Исполнение Моцарта было максимально сосредоточенным, создалось ощущение прозрачного камерного звучания. Оркестр послушно отыграл все части в градациях между piano и mezzo forte. Сдержанно, благородно, «в стиле». Но как будто чего-то не хватило. Возможно, души.
Однако показавшийся недостаток душевности и сердечности компенсировался во втором отделении. Большой симфонический оркестр не зря носит имя Петра Ильича Чайковского, потому что у этого коллектива на самом деле мало равных в исполнении его произведений даже в России. Звучность наконец развернулась во всю силу, и исконное православное мироощущение с «памятью смертной» затопило зал и будто расширило пространство.
В целом создалось впечатление пребывания на выставке двух шедевров разных эпох и техники — прозрачная, немного поблекшая акварель и сочное масло на холсте. «Юпитер» подсветил «Патетическую» небесным оптимизмом Моцарта, а Чайковский сделался будто патетическим финалом «Юпитера».
Юлия Белоус
Фото предоставлены пресс-службой БСО